Книга: Фаворит

Государство, не имеющее картинной галереи, это не государство, а жалкая деревушка!

Павел, мучимый давним недовольством, утешался мыслями о своем превосходстве над матерью, которой Однажды и сознался:
- Я внутренне чувствую, что Все меня любят.
- Хуже быть того не может,  - отвечала Мать.  - Очень опасное Заблуждение Думать, что ты всеми любим. Готовьтесь, Сын Мой, выносить и всеобщую Ненависть...

Весть о падении Бастилии вызвала в русском народе всеобщее ликование, будто не парижане разрушили Бастилию, а сами Русские по кирпичику разнесли Петропавловскую Крепость.

Никита Иванович Рылеев, столичный обер-полицмейстер, был Дурак очевидный. «Объявить домовладельцам с подпискою,  - указывал он,  - чтобы они заблаговременно, именно за три дни, извещали полицию  - у кого в доме имеет быть Пожар». В книге Радищева, которую он разрешил печатать, Рылеев Ничего не понял, а скорее всего, даже не прочел её. Не вник, наверное, и в эпиграф из «Телемахиды», от которого Мороз по коже дерёт: «Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй…»

Зрелище двух эскадр черноморских Было великолепно.
- Флот большой, но Зачем он нужен здесь России?
На это ворчание Фицгерберта Потемкин ответил:
- А затем, чтобы Никто об этом Больше не спрашивал...

Из русских Екатерина чаще всего звала в свою карету для бесед Ивана Ивановича Шувалова или графа Строганова. Считая их друзьями, Она была с ними откровенна:
- После Кайнарджийского мира Европа поставила на Мне Печать удачи, тогда я и допустила политиков до Тайны своих успехов: я царствую над русскими, а Русские - Нация величайшая в мире. Всё, что происходит, - это не от меня, это обусловлено великими судьбами России! Если бы я Ничего не делала, а с утра до ночи баклуши била, Россия всё равно двигалась бы своим историческим путем, каким идёт к славе и при множестве моих забот...

Иноземные послы отмечали бесправие русского народа с таким оголтелым возмущением, как будто в их монархиях народы процветали в блаженстве свободы и равноправия!

Красота ландшафтов была поразительная. Бронницы с храмами на Горе выступили вечером  - как Сказка. Безбородко доказывал Фицгерберту, что бронницкое сено  - Лучшее сено в мире:
-  Я бы его сам ел, да тогда скотине не хватит...

Один за другим отошли в Небытие сначала Вольтер, а Потом и Дидро. Мыслители покидали тревожный Мир, когда Екатерина, уже достигнув славы, не нуждалась в их поддержке и похвалах, теперь с ними, с мёртвыми, можно и не церемониться.
- Каждый Век,  - декларировала Она,  - обязательно порождает трёх-четырёх гениев, создаваемых природою исключительно для того, чтобы они обманывали Всё человечество...
Однако, выразив им свое монаршее Презрение, императрица поступила умно, выкупив для Петербурга библиотеки Дидро и Вольтера. ... Франция! Главный Источник свободной Мысли, кладезь революционных прозрений.

Человеческая порода слаба. Каждый желает богатеть, ни Черта не делая. Нет уж! В моё царствование ни ломбардов, ни лотерей не будет.

Безбородко выстроил себе дачу в Полюстрове; золотые купола Смольного Ясно светились на другом берегу Невы, а здесь, на берегу полюстровском, были устроены мостки для купания. Безбородко часами просиживал на балконе, через подзорную трубу, подаренную ему адмиралом Грейгом, высматривая очередную жертву - помоложе и постройнее. Однажды высмотрел он через оптику фигуру идеального сложения, а длинные Волосы невской наяды струились чёрной волною. Позвал лакея:
- Осип! Зови ту, которая с гривой.
Лакей убежал к мосткам. Вернулся смущённый:
- Не уговорить, хоть ты тресни.
- Да сказал ли ты, что денег не пожалею?
- Сказал. Только они не согласны идти, и Всё тут.
- О, жестокая!  - воскликнул Безбородко.
- Жестокость, Конечно, ужасная,  - согласился лакей.  - Потому как с волосами-то длинными сам дьякон купался...

Уничтожить бюрократию стало теперь невозможно, ибо Уничтожение её придется поручить тем же самым бюрократам. Но, даже уничтожив старую бюрократию, они тут же породят новую, ещё более прожорливую, более выносливую и живучую... Так не Лучше ли нам это гадючье логово и не трогать?

Преодолевать Трудности  - не в этом ли Смысл Жизни?

Жившая в своем веке просвещенного абсолютизма, Она была женщиной умной, образованной. Естественно, она не жаловала придворных дураков:
-   Если Один дуралей Камень в Неву закинет, так Потом сорок Вольтеров не знают, как его оттуда вытащить.