Книга: Первая любовь

Главное Дело: Жить нормально и не поддаваться увлечениям. А то что пользы? Куда бы Волна ни понесла - Все худо; Человек хоть на камне стой, да на своих ногах.

Она смотрит и думает: вы Все, господа, благородны, умны, богаты, вы окружили меня, вы дорожите каждым моим словом, вы все готовы умереть у моих ног, я владею вами... А Там, возле фонтана, возле этой плещущей воды, стоит и Ждет меня тот, кого я люблю, Кто мною владеет. На нем Нет ни богатого платья, ни драгоценных камней, Никто его не знает, но он ждет меня и уверен, что я приду, - и я приду, и нет такой власти, которая бы остановила меня, когда я захочу пойти к нему, и остаться с ним, и потеряться с ним там, в темноте сада, под шорох деревьев, под плеск фонтана...

Всё Было кончено. Все Цветы мои были вырваны разом и лежали вокруг меня, разбросанные и истоптанные.

Вот это Любовь, - говорил я себе снова, сидя ночью перед своим письменным столом, на котором уже начали появляться тетради и Книги, - это Страсть!.. Как, кажется, не возмутиться, как снести Удар от какой бы то ни Было!.. от самой милой Руки! А, видно, можно, Если любишь... А я-то... я-то воображал...

Она и сочувствовала ему и чуть-чуть трунила над ним; она Плохо ему верила и, наслушавшись его излияний, заставляла его читать Пушкина, чтобы, как она говорила, очистить Воздух.

Я бы присоветовал королеве не давать балов, когда ей не до гостей.

Я не в состоянии передать Чувство, с которым я удалился. Я бы не желал, чтобы оно когда-нибудь повторилось; но я почел бы себя несчастливым, Если бы я Никогда его не испытал.

Я воспользовался тем, что Она не поднимала глаз, и принялся ее рассматривать, сперва украдкой, Потом Все смелее и смелее. Лицо ее Показалось Мне еще прелестнее, чем Накануне: так все в нем Было тонко, умно и Мило. Она сидела спиной к окну, завешенному белой сторой; солнечный луч, пробиваясь сквозь эту стору, обливал мягким светом ее пушистые золотистые Волосы, ее невинную шею, покатые плечи и нежную, спокойную Грудь. Я глядел на нее - и как Дорога и близка становилась она мне!

Сердце во Мне так и прыгало; мне Было очень стыдно и весело: я чувствовал небывалое Волнение.

Сын Мой, - писал он Мне, - бойся женской Любви, бойся этого счастья, этой отравы...

О Молодость! Молодость!.. Может быть, вся Тайна твоей прелести состоит не в Возможности Всё сделать, а в возможности Думать, что всё сделаешь.

- Вы не думаете ли, что я его люблю, - сказала Она Мне в другой раз. - Нет; я таких Любить не могу, на которых мне приходится глядеть сверху вниз. Мне надобно такого, который сам бы меня сломил... Да я на такого не наткнусь, Бог милостив! Не попадусь никому в лапы, ни-ни!

- Свобода, - повторил он, - а знаешь ли ты, что может человеку дать свободу?
- Что?
- Воля, собственная воля, и Власть Она даст, которая Лучше свободы. Умей хотеть - и будешь свободным, и командовать будешь.

Сам бери, что можешь, а в Руки не давайся; самому себе принадлежать - в этом вся штука Жизни.