Книга: Пелко и волки

Ратша оказался подле него одним прыжком. Много Позже Всеслава ещё спросит у Пелко: Почему, мол, не приветил ножом, ведь успел бы небось? И суровый Охотник, помявшись, ответит ей так: ты же плакала бы, Если бы убил.

Ночь последняя перед боем, перед смертью или перед свадьбой, Нет её хуже, нет длинней.

Вот так: умрёшь и тут только узнаешь, Кто вправду любил Тебя, а кто Нет.

Вот уж Правда святая поётся в старой жалостной песне: сладок Хлеб, выпеченный материнской рукою, хотя бы и замешали его наполовину из сосновой коры с ячменной соломой! А в чужом доме горек пышный свежий кусок, даже Если режут его щедро и мажут душистым, только что выбитым маслом... С одних песен этого не уразумеешь - только и поймёшь Горе, когда сам хоть мало его испытаешь!

Сама Жизнь, что Солнце лесное: шагнёшь раз - и дохнёт сырым холодом непроглядная зелёная темь; шагнёшь ещё - и брызнет в Глаза весёлый солнечный луч; шагнёшь третий раз - и тот же луч разлетится радугой, разбившись в капле росы...

Мало умения отплатить добром за Добро, много труднее решиться первым преодолеть Страх и шагнуть навстречу, заткнув боевые рукавицы за пояс.

... Станешь много Слушать старых людей и призадумаешься: не запоздал ли появиться на Свет. И всё-то Было Раньше иначе, не так, как теперь, и всегда Лучше нынешнего. И светлые вёсны удавались дружнее, и дичь в бору рыскала гуще, и Дела молодецкие, удалые, теперешним не чета, сами в песню просились.

В устах врага и Похвала делается ядовитой.

Сильному да храброму незачем нападать исподтишка. Пусть честный Враг приготовится к битве, пусть вынет из ножен Меч, застегнёт на себе броню. Так Больше славы его одолеть.