Книга: В окопах Сталинграда

Есть Детали, которые запоминаются на всю Жизнь. И не только запоминаются. Маленькие, как будто незначительные, они въедаются, впитываются как-то в Тебя, начинают прорастать, вырастают во что-то большое, значительное, вбирают в себя всю Сущность происходящего, становятся как бы символом.

Она симпатичная и славненькая, Люся, и Мне Сейчас приятно с ней, а через несколько дней мы расстанемся и Больше Никогда не увидимся. И еще с другими Люсями встречусь я за Время войны и так же, может быть, буду с ними сидеть, а Потом и они уплывут куда-то, и я забуду их Лица и Имена, и сольются они Все во что-то одно, большое, расплывчатое, приятное, создающее иллюзию чего-то минувшего, далекого и такого заманчивого.

- Неужели вам не Надоело Все это?
- Что "это"?
- Война, пулеметы...
- Смертельно надоело.
- Зачем же вы об этом говорите? Если Есть Возможность об этом не Говорить, зачем же...
- Просто привычка. Я теперь и на луну смотрю с точки зрения ее выгодности и полезности. Одна зубная врачиха говорила Мне, что, когда ей говорят о ком-нибудь, Она Прежде всего вспоминает его Зубы, дупла и пломбы.

Анализировать Прошлое, вернее - дурное в прошлом, имеет Смысл только в том случае, когда на основании этого анализа можно исправить Настоящее или подготовить Будущее.

Вадим Кастрицкий - Умный, талантливый, тонкий Парень. Мне всегда с ним интересно, многому я у него научился. А вот вытащил бы он меня, раненого, с поля боя? Меня Раньше это и не интересовало. А Сейчас интересует. А Валега вытащит. Это я знаю... Или Сергей Веледницкий. Пошел бы я с ним в разведку? Не знаю. А с Валегой - хоть на Край света. На войне узнаешь людей по-настоящему. Мне теперь это Ясно. Она - как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный. Валега вот читает по складам, в делении путается, не знает, сколько семью восемь, и спроси его, что такое Социализм или Родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит: слишком для него Трудно определяемые словами Понятия. Но за эту родину - за меня, Игоря, за товарищей своих по полку, за свою покосившуюся хибарку где-то на Алтае - он будет драться до последнего патрона. А кончатся Патроны - кулаками, зубами... вот это и Есть русский Человек. Сидя в окопах, он будет Больше старшину ругать, чем немцев, а дойдет до Дела - покажет себя. А делить, умножать и читать не по складам всегда научится, Было б Время и
желание...

Да, самое страшное на войне - это не снаряды, не Бомбы, ко всему этому можно привыкнуть; самое страшное - это бездеятельность, Неопределённость, Отсутствие непосредственной Цели. Куда страшнее сидеть в щели в открытом поле под бомбёжкой, чем идти в атаку. А в щели ведь шансов на Смерть куда меньше, чем в атаке. Но в атаке - Цель, Задача, а в щели только бомбы считаешь, попадёт или не попадёт.