Халед Хоссейни. И эхо летит по горам (№ 386743)

Я и сама-то едва могу себе в них признаться. А именно - как страшно Мне оказаться свободной, невзирая на моё постоянное Желание. Страшно, что же будет со мной дальше, что я буду Делать с собой, когда бабы не станет. Всю свою Жизнь я жила, как рыбка в аквариуме, в безопасности стеклянных стен, за барьером столь же непроницаемым, сколь прозрачным. Я вольна была глядеть на сверкающий Мир по ту сторону стекла, представлять себя в нём, Если Хочется. Но всегда оставалась взаперти, окружённая жестокими неподатливыми границами существования, которое баба для меня создал, - сначала, Пока я была юна, создавал сознательно, а теперь, когда он ото дня ко дню угасал, - невольно. Думаю, я выросла в привычке к этому стеклу и теперь в ужасе от того, что, когда оно разобьётся, когда я останусь Одна, меня вынесет в открытое Неизвестное и буду я беспомощно, потерянно трепыхаться, хватая ртом воздух.
Есть Правда, которую я редко признаю: мне всегда нужна была Ноша - баба у меня на спине.